В это время года я постоянно перечитываю одну и ту же книгу - Лето Господне Ивана Шмелева...Ибо более "русской" прозы, чем это замечательное произведение, которое я впервые прочитала в весьма юном возрасте, на мой взгляд просто не найти...И с приближением Пасхальных праздников всегда хочется читать что-то чистое, неиспакощенное, незамаранное, святое, о нашей общей Родине, которую многие из нас видят только во сне, ибо волею судеб оказались на чужбине...
Перечитываю и вспоминаю свое советское детство, которое, конечно, ни в какое сравнение не идет с детством повествователя из Лета Господня, но которое мне так же дорого, как его детство в имперской России было дорого ему...
Вспоминаю бабушку, глубоко религиозную, глубоко верующую, для которой Пасха была самым главным праздником, куда более важным даже чем Рождество...Мы жили в Ферганской Долине, среди узбеков, таджиков, киргизов, турков-месхетинцев, греков, крымских татар, русских, украинцев, да всех представителей народностей нашей империи...Старики Фергану называли Скобелев, по имени основателя главного города долины...Мой дед, к примеру, до самой смерти именно так называл Фергану...Мой дед специально для бабушки "построил" во дворе самую настоящую русскую печь, которую "зажигали" только несколько раз в году - на Пасху и для готовки армянского блюда "ариса", которое вообще-то по правилам часто готовят в тонире после того, как заканчивают выпечку лаваша, и на остаточном жаре эта каша томится в печи несколько часов (вкусно необыкновенно, каша из специалььной горной пшеницы с курицей)...
Перед Пасхой бабушка начинала протапливать печку за день до непосредствено выпекания, подбрасывая в огонь сухую виноградную лозу...этот сладкий запах дыма от горящей виноградной лозы не сравнить ни с чем...На летнюю кухню нам было запрещено даже заходить под страхом смертной казни, дабы не потревожить поднимающеесся тесто для куличей....сами куличи, огромные открытые пироги с домашним повидлом, рулеты с маком, армянская гата, бадамбури, рулеты с орехами, все это огромное множество печева, наготовленное, как моя бабушка выражалась, "как на Маланькину свадьбу", выпекалось всю ночь в пятницу....куличи были самых разных размеров, от маленьких в баночках из-под тушенки, до великанов в жестянках из-под Бог знает чего...Запах печева разносился по всей нашей махалле, мои одноклассники сбегались смотреть, как бабушка на посадочной лопате сажала куличи в печь...Куличи бабушка поручала мне обмазывать взбитыми белками с сахаром, и тут же посыпать крашеным просом...Яйца красила бабушка в огромных количествах, синей и красной ядовитого оттенка пищевыми красками , краска через микротрещинки проникала внутрь крутого яйца, создавая причудливые синеватые и красноватые разводы на белке...А в субооту вечером папа (коммунист) отвозил бабушку с огромным подносом наготовленного в церковь, на Всенощную...А мы терпеливо ждали утра, когда вернувшаяся со Всенощной бабушка начнет ритуал разговления с освященной в церкви едой...
Как же давно все это было...Как же все это было прекрасно...И как же все это теперь недостижимо...Ибо нет больше ни бабушки, ни дедушкки, ни моего папочки, и почему-то именно в такие дни, вспоминая то, что было, и сравнивая то, что было, с тем, что стало, по-особенному ощущаешь свое взрослое, материально обеспеченное духовное сиротство...
Но падать духом нельзя, и закончить я хочу своей любимой цитатой из своего любимого Лета Господня своего любимого Шмелева, которую я повторяю каждый год в своих постах на Пасху -
"""""Ночь. Смотрю на образ, и все во мне связывается с Христом: иллюминация, свечки, вертящиеся яички, молитвы, Ганька, старичок Горкин, который, пожалуй, умрет скоро... Но он воскреснет! И я когда-то умру, и все. И потом встретимся все... и Васька, который умер зимой от скарлатины, и сапожник Зола, певший с мальчишками про волхвов, — все мы встретимся т а м. И Горкин будет вырезывать винограды на пасочках, но какой-то другой, светлый, как беленькие души, которые я видел в поминаньи. Стоит Плащаница, в церкви, одна, горят лампады. Он теперь сошел в ад и всех выводит из огненной геенны. И это для Него Ганька полез на крест, и отец в Кремле лазит на колокольню, и Василь Василич, и все наши ребята — все для Него это! Барки брошены на реке, на якорях, там только по сторожу осталось. И плоты вчера подошли. Скучно им на темной реке, одним. Но и с ними Христос, везде... Кружатся в окне у Егорова яички. Я вижу жирного червяка с черной головкой с бусинками-глазами, с язычком из алого суконца... дрожит в яичке. Большое сахарное яйцо я вижу — и в нем Христос.""""
Христос Воскресе, православные! С праздником! Радости, мира, покоя и терпения всем нам, особенно дончанам, которых обстреляли во Всеношную эти бесы проклятые...С нами Бог! Да и мы с Богом, даже неверующие, но просто приличные люди, вроде всех нас. Христос Воскресе!